Неточные совпадения
Одно — вне ее присутствия, с доктором, курившим одну толстую папироску за другою и тушившим их о край полной пепельницы, с Долли и с князем, где шла
речь об обеде, о
политике, о болезни Марьи Петровны и где Левин вдруг на минуту совершенно забывал, что происходило, и чувствовал себя точно проснувшимся, и другое настроение — в ее присутствии, у ее изголовья, где сердце хотело разорваться и всё не разрывалось от сострадания, и он не переставая молился Богу.
— Там, в Кремле, Гусаров сказал рабочим
речь на тему — долой
политику, не верьте студентам, интеллигенция хочет на шее рабочих проехать к власти и все прочее в этом духе, — сказала Татьяна как будто равнодушно. — А вы откуда знаете это? — спросила она.
Все это текло мимо Самгина, но было неловко, неудобно стоять в стороне, и раза два-три он посетил митинги местных
политиков. Все, что слышал он, все
речи ораторов были знакомы ему; он отметил, что левые говорят громко, но слова их стали тусклыми, и чувствовалось, что говорят ораторы слишком напряженно, как бы из последних сил. Он признал, что самое дельное было сказано в городской думе, на собрании кадетской партии, членом ее местного комитета — бывшим поверенным по делам Марины.
— Вы знаете, Клим Иванович, ваша
речь имела большой успех. Я в
политике понимаю, наверно, не больше индюшки, о Дон-Кихоте — знаю по смешным картинкам в толстой книге, Фауст для меня — глуповатый человек из оперы, но мне тоже понравилось, как вы говорили.
— Дом продать — дело легкое, — сказал он. — Дома в цене, покупателей — немало. Революция спугнула помещиков, многие переселяются в Москву. Давай, выпьем. Заметил, какой студент сидит? Новое издание… Усовершенствован. В тюрьму за
политику не сядет, а если сядет, так за что-нибудь другое. Эх, Клим Иваныч, не везет мне, — неожиданно заключил он отрывистую, сердитую свою
речь.
В те времена о внутренней
политике в применении к администрации еще не было
речи, а была только строгость.
Тетюев рвал на себе волосы, когда заходила
речь о Куржаке, но поделать с последовательной
политикой Родиона Антоныча ничего не мог.
Примечание Ноздрева:"Скромность почтенного автора будет совершенно понятна, если принять в соображение, что он сам и есть тот «искусный
политик», о котором идет
речь в статье.
Никогда я не совал своего носа в литературу и в
политику, не искал популярности в полемике с не веждами, не читал
речей ни на обедах, ни на могилах своих товарищей…
Часто
речь заходила и об
политике.
Но, конечно, вопрос этот имеет смысл только в Церкви, и
речь идет здесь не о
политике в обычном смысле слова, а именно о религиозном преодолении «
политики», о том преображении власти, которое и будет новозаветным о ней откровением.
Из роду князей Мышитских, наученный искусству красноречия в Киевской академии и всем приемам ухищренной
политики при дворе коварной Софии, которой был он достойным любимцем, умевший поставить себя на степень патриарха поморских раскольников, он знал очень хорошо, с кем имеет дело, и потому оправлял свое лицемерие, властолюбие и вражду к роду Нарышкиных в сладкую, витиеватую
речь, в чувства любви, признательности и святости.
Помещики-католики по вероисповеданию большей частью поляки по происхождению. В краю, во время польского владычества и латинской пропаганды, духовенство стремилось неразрывной цепью сковать веру с
политикой, имя католика с именем поляка. Польское дворянство и здесь, как в Литве, осталось верным преданиям
Речи Посполитой; в нем таились готовые элементы к крамолам, обрабатываемые деятельностью польской эмиграции и ксендзов.
Были люди, которые верили ей на слово, что в переписке ее с госпожою Монс, соотечественницею ее и временною любимицей Петра I [
Речь идет об Анне Иоанновне Монс (?—1714), дочери мастера в Немецкой слободе под Москвою, фаворитке Петра I.], заключались известия обо всех движениях русской
политики.
При Елизавете Петровне возникла русская литература, науки и высшее образование, а внешняя
политика отличалась национальным направлением. В проповедях, академических
речах, рукописных листках справедливо говорилось: «Промысел спал, государственное управление дремало; уничтожались дела Петра I, коронами играли как мячами. Теперь восстаньте, сыны отечества, верные россы!»
Но ведь не о
политике ныне идет
речь.